СИБИРЯЧКА

 Каждый год 9 мая к мемориалу на площади Победы приходит эта женщина. Среди печальных, белоголовых стариков ничем особо не выделяется. Разве что на руки взглянув, подивишься, как покорежила, обезобразила их тяжелая работа. Не гадайте - перед вами Великая труженица. Женщина неграмотна. Просит кого-нибудь поискать среди надписей два родных имени — Коленьки и Вани Рыженко. Таких имен на мемориале не значится, и женщина плачет.

    Кажется, далеко осталось война, но жалость к двум погибшим братьям никак не проходит.

     Вера Леонтьевна Торкунова росла между шестью братьями. Андрей, Афанасий, Яков - те постарше. Николая да Ивана она сама вынянчила. В большой крестьянской семье так полагалось: полагалось кому-то брать на себя большую тяжесть хозяйственных забот, жертвовать всем ради родных. Вера Леонтьевна неграмотна, никогда ничему не училась, кроме великих ремесел жизни: растить детей да работе любой до конца отдаваться, до самого «донышка».

     Похоронка на брата Ваню, младшего, была страшным известием. Только-только писал: жив, наградили, отличился в другом бою. И вот, соседский мальчишка Петька почтальон маленький, выкрикивает — кричит: «Нету вашего Вани …» Как же такого молоденького, ласкового паренька?! О гибели Коли родные узнали не сразу. Похоронка так и не нашла их село. Погоревала Сибкоммуна. Был Колюня гармонистом, любимцем всех девчат. Доярки дойку не начали, пока не потешит песнями. Он и снится Вере Леонтьевне мальчишкой. Все просил: не надо и рубашки новой купите гармонь. Теперь, как заиграет, зальется радио гармоникой, вздрагивает - и Николай так мог бы.

Остался в памяти Иван Рыженко двадцатилетним, чуть старше — его брат. На старых фотографиях их лица серьезны. Смотрят в упор, спокойно. Хранится в тощем альбоме один общий снимок. С десяток ребят в одинаковых тужурках плотно обступили камеру и глядят одинаково неулыбчиво, строго. Это комсомольский актив Сибкоммуны. Между ними братьями Рыженко. Баба Вера до сих пор убеждена: «Они ж комсомольцы были, хлопчики. Напереди стояли, не прятались, потому и полегли скоро».

    Вера Леонтьевна тоже всю жизнь «напереди» оказывалась. Я не о свойстве характера, о другом хочу сказать. Такие люди обычно берутся за самую «черную» работу. Молча, как само собой разумеющееся. Семь лет войны и разрухи не знала Вера Леонтьевна отпусков и выходных: телятницей, дояркой, конюхом. Кто требовался, тем и становилось.

     В году войны сибирские села не только кормили фронт, но и дали кров тысячам эвакуированных семей. С какой-то материнской жалостью, бережливо относились сибирячки к беженцам.

    Вера Леонтьевна помнит, как однажды в дверях конторы появилась тоненькая, с венцом кос на голове женщина. Валя была ленинградкой. Спустя сорок лет после войны она отыскала Веру Леонтьевну. Письмо Валюши читали всей семьей:

    «Почти три года жила я в Сибири и половину из них — у тебя, Вера. Очень страшная была война. И как все можно было пережить? Одной, без родных. Скиталась. И так нуждалась в ласковом слове. В твоем доме все было по порядку. Всегда был обед и хлеб ты мне пекла. А помнишь, у Нуждиных стояло корыто с тестом, и каждым прибегал и пек себе лепешки. И Михаил, муж твой, жалел меня, не ругал, хоть я ничего и не умела. Вечерами варили из обрата затирку, и никогда ты не обделила меня. Как все это забыть. Ты напиши мне, посади девочек и диктуй про все. А Я пойму, сердцем пойму».

   Живет сейчас Вера Леонтьевна Торкунова в нашем поселке. В земляном домике она одна. Увидишь такую землянуху и не ошибешься - вдова-солдатка коротает здесь дни. Больше всего огорчает старую женщину, что останется небеленой к празднику хатка ее, сил нет. Но как и прежде, 9 мая, придет Вера Леонтьевна к мемориалу на площадь Победы.

Е. Никитина. «Слава труду» 9 мая 1988 г.